Моя до полуночи - Страница 59

– Если ты причинишь ей боль… я убью тебя.

– Справедливо.

– Я и сейчас хочу убить тебя.

– Ты удивишься, сколько раз мне говорили такие слова.

– Нет, не удивлюсь. Я удивляюсь, почему до сих пор никто этого не сделал.

Амелия остановилась перед дверью в комнату Кэма. Еще никогда она так не нервничала. Из комнаты слышался шум: выдвигались и задвигались ящики, переносились с места на место какие-то предметы. Она поняла, что Кэм готовится к отъезду в Лондон.

Хозяева и гости Стоуни-Кросса тактично покинули террасу до того, как вернулись Кэм и Меррипен. Амелия успела перехватить Меррипена, когда он направлялся в свою комнату. Он глянул на нее сурово. Амелия хотела спросить его о чем-то, извиниться – правда, не зная, за что, – но он ее оборвал.

– Это ваш выбор, но он затрагивает всех нас. Не забывайте об этом, – пробормотал он и хлопнул дверью.

Она тихо постучала в дверь Кэма и вошла, предварительно убедившись, что в коридоре никого нет.

Кэм укладывал в небольшой чемодан стопку аккуратно сложенных вещей. Он поднял голову и посмотрел на нее вопросительно.

– Я боялась, что Меррипен разорвет вас на куски, – прерывистым от волнения голосом сказала она.

Он разогнулся и ответил с улыбкой:

– Как видите, я все еще целый.

Амелия почувствовала, что ее бросило в жар. Когда она его видела воочию, он казался прекраснее, чем в ее воспоминаниях. Поэтому она потупила взор и быстро произнесла:

– Я подумала о том, что вы сказали. Я приняла решение. Но сначала мне хотелось бы объяснить, что оно никак не связано с вашими личными достоинствами, которые, безусловно, заслуживают внимания. Просто…

– Мои личные достоинства?

– Ваш ум. Ваша привлекательность.

– О!

Это восклицание прозвучало как-то странно, так что Амелия глянула на него с недоумением. Его карие глаза смеялись. Почему ее слова так его развеселили?

– Вы меня слушаете?

– Можете мне поверить – если обсуждаются мои личные достоинства, я всегда – весь внимание. Продолжайте.

Она нахмурилась:

– Мистер Роан, хотя я считаю ваше предложение комплиментом, и при сложившейся ситуации…

– Ближе к делу, Амелия. – Он положил руки ей на плечи. – Вы выйдете за меня замуж?

– Я не могу. Просто не могу. Мы не подходим друг другу. Мы совершенно разные, это так очевидно. Вы импульсивны. Вы, не моргнув глазом, принимаете решения, которые меняют жизнь коренным образом. А я не спеша иду по своему пути, не сворачивая.

– Вчера вы свернули. И посмотрите, как хорошо все вышло. – Он усмехнулся. – Я не импульсивный, любовь моя. Просто я знаю, когда важно в соответствии с логикой принять решение.

– А брак – это важно?

– Конечно. – Кэм положил руку на сердце: – Это решение принимается здесь.

– Я знакома с вами всего несколько дней. Мы совсем чужие люди. Я не могу доверить будущее всей своей семьи человеку, которого я даже толком не знаю.

– Люди могут прожить в браке пятьдесят лет и никогда не узнать друг друга. Кроме того, самое важное обо мне вы уже знаете.

Амелия вдруг услышала какой-то раздражающий звук и сначала подумала, что так громко бьется ее сердце. Но когда Кэм, улыбнувшись, слегка наступил ей на ногу и стук прекратился, она поняла, что сама постукивает по полу. Черт бы побрал эту дурацкую привычку!

Кэм одной рукой обнял Амелию за талию, а другой поднял ее левую руку и поднес к губам палец, на котором сияло кольцо.

– Я не смогла его снять, – проворчала Амелия. – Оно слишком маленькое.

– Нет, не маленькое. Если вы расслабите руку, кольцо само соскользнет.

– Но моя рука расслаблена.

– Ах, эти gadjis, – вздохнул Кэм. – Вы все такие несгибаемые, как вековые дубы. Очевидно, из-за корсета.

Он наклонил голову и поцеловал ее. Потом языком раздвинул ее губы и проник внутрь. Она в ужасе пошевелилась, почувствовав, что он расстегивает пуговицы платья на спине. Верх платья провис спереди, обнажив заключенную в корсет грудь.

– Кэм… нет…

– Ш-ш-ш…

Его горячее, возбуждающее дыхание заполнило ее.

– Я помогаю тебе снять кольцо. Разве ты не этого хочешь?

– Кольцо не имеет никакого отношения к тому, чтобы снимать с меня кор… – Корсет разошелся. – Это не поможет. – Она попыталась вернуть его на место, но ее движения напоминали неуклюжие жесты человека, находящегося под водой.

– А мне поможет. – Рука Кэма проскользнула под ее панталоны. От смущения она непроизвольно дернулась, и панталоны упали на пол. – Я хочу увидеть тебя при дневном свете. – Он начал жадно целовать ее шею и плечи. – Monisha, ты самая прекрасная женщина на свете, самая…

Кэм с таким нетерпением и силой старался стащить с нее платье, что разошлись швы.

– Кэм, остановись. Это не мое платье, – забеспокоилась Амелия и стала сама расстегивать пуговицы.

В коридоре послышались чьи-то шаги, и она в ужасе замерла. Но кто-то – очевидно, слуга – прошел мимо закрытой двери. А вдруг кто-нибудь войдет? Может, в данный момент ее ищут?

– Кэм, прошу тебя, не сейчас.

– Я буду нежен. Я понимаю, что прошло слишком мало времени после первого раза.

Амелия отрицательно замотала головой, но дала уложить себя на кровать. Потом схватилась обеими руками за сорочку, чтобы та не разошлась на груди, и прошептала:

– Не в этом дело. Вдруг кто-нибудь узнает. Услышит… Кто-нибудь…

– Расслабься, колибри, чтобы я мог раздеть тебя. Иначе я просто разорву эту чертову сорочку.

– Кэм, не надо… – простонала она, но тут же услышала треск разрываемой ткани. – Что ты наделал! Что я скажу горничной? И как мне теперь надеть корсет?