Моя до полуночи - Страница 40

– Вы не собираетесь мне рассказать, зачем вам нужна была серебряная печать из кабинета Уэстклиффа?

– Если не возражаете, мне бы не хотелось об этом говорить.

– Потому что хотите защитить Беатрикс?

Она вздрогнула.

– Как вы… то есть почему вы упомянули мою сестру?

– В тот вечер у Уэстклиффов, когда все ужинали, только у Беатрикс были и время и возможность взять печать. Вопрос в том, зачем эта печать была ей нужна?

– Беатрикс хорошая девочка, – быстро сказала Амелия. – Просто замечательная. Она никогда намеренно не сделает ничего плохого и… вы ведь никому не рассказали про печать, нет?

– Конечно же, нет. – Он дотронулся рукой до ее щеки. – Расслабьтесь, колибри. Я никогда не выдам вашего секрета. Я ваш друг. Я думаю… в другое время мы бы с вами могли быть больше, чем просто друзьями.

Ее сердце дрогнуло.

– Другого времени нет. Его не может быть.

– Почему?

– Бритва Оккама.

Роан умолк, ответ Амелии сильно удивил его, а потом тихо засмеялся:

– Вы имеете в виду средневековый научный принцип?

– Да. Согласно этому принципу, который сформулировал Оккама, постарайся исключить из теории столько лишнего, неподдающегося интуиции или опыту, сколько возможно. Другими словами, самое простое объяснение всегда самое верное.

– И поэтому вы не верите ни в магию, ни в судьбу, ни в переселение душ? Потому что теоретически они слишком сложны?

– Да.

– А как вы узнали про бритву Оккама?

– Мой отец был ученым, изучавшим Средневековье. – Она задрожала, почувствовав, как рука Роана скользнула по ее шее. – Мы иногда занимались вместе.

Роан вынул из ее дрожащих пальцев проволоку, за которую она держала волшебный фонарь, и поставил игрушку на землю.

– А он не учил вас тому, что сложные объяснения иногда более точны, чем простые?

Амелия не смогла ответить, потому что он обнял ее за плечи и осторожно привлек к себе. Ее сердце забилось сильнее. Почему она позволяет ему обнимать себя? Они стояли в тени, но все же кто-нибудь мог их увидеть. Но от теплого прикосновения сильных рук у Амелии закружилась голова, и она уже ни о ком и ни о чем не могла думать.

Пальцы Роана с необыкновенной нежностью двигались по ее шее, за ушами, забрались в волосы.

– Вы интересная женщина, Амелия.

– Почему?

Он провел губами по ее брови.

– Я нахожу вас чрезвычайно интересной. Мне хочется открыть вас, как книгу, и прочитать каждую страницу. – И добавил с неожиданной хрипотцой в голосе: – Включая сноски и примечания. – Чувствуя, как она напряглась, он стал нежно массировать ей шею. – Я хочу вас. Я хочу лежать с вами в тени деревьев под звездами и облаками.

Он накрыл ее рот своими губами. Ей стало жарко, сердце застучало еще сильнее, и она уже не могла не ответить на его поцелуй. Она запустила руку в его прекрасные черные кудри и дотронулась до серьги в ухе. Потом ее рука двинулась вниз к воротнику рубашки. Его дыхание стало прерывистым, а поцелуй – более требовательным.

Лунный свет проникал сквозь ветви бука, освещая их неземным сиянием.

Чей-то резкий голос прорезал тишину:

– Амелия.

Кристофер Фрост стоял от них всего в нескольких ярдах. Его поза была воинственной. Он грозно смотрел на Кэма Роана:

– Не делайте из нее посмешища. Она леди и заслуживает того, чтобы с ней обращались соответственно.

Амелия почувствовала, как мгновенно напряглось тело Роана.

– Я не нуждаюсь в ваших советах, как мне вести себя, – тихо сказал он.

– Вы прекрасно знаете, что будет с ее репутацией, если ее увидят с вами.

Амелии сразу стало понятно, что если она не вмешается, конфронтация обернется неприятностями.

– Да, это не совсем прилично. Я должна вернуться к своей семье.

– Я вас провожу, – тут же предложил Фрост.

– Ну уж нет, черт побери! – Глаза Роана опасно сверкнули.

– Прошу вас. – Амелия дотронулась холодными пальцами до губ Роана. – Я думаю… что нам лучше расстаться здесь. Я хочу пойти с ним. Нам надо кое-что прояснить. А вы… – Ей удалось улыбнуться. – У вас впереди много дорог. – Наклонившись, она подняла с земли волшебный фонарь. – До свидания, мистер Роан. Я надеюсь, что вы найдете то, что ищете. Я надеюсь… – У нее вдруг перехватило дыхание, как будто в горле застрял ком. – До свидания, Кэм, – прошептала она напоследок.

Он молчал. Она чувствовала, как он проводил ее взглядом, когда она шла к Кристоферу Фросту. И ее охватило горькое чувство потери.

Они шли медленно – Амелия и Кристофер, – так, как они обычно гуляли во времена, когда он за ней ухаживал. Ухаживание было, как полагается, с соблюдением всех приличий – с серьезными разговорами, сдержанной перепиской и нежными поцелуями украдкой. Ей казалось невероятным, что на ней хочет жениться такой красивый и такой идеальный мужчина. По правде говоря, именно по этой причине Амелия с самого начала отказала ему, посетовав, что он просто хочет с ней пошутить. Но Кристофер возражал, в свою очередь, уверяя ее, что он не станет так шутить с сестрой своего лучшего друга и что он не какой-нибудь лондонский повеса, который может ее обмануть.

– Во-первых, я одеваюсь совсем не как повеса, – говорил он, имея в виду свою хорошо сшитую, но неяркую одежду.

– Вы правы, – соглашалась Амелия, оглядывая его с насмешливой серьезностью. – Но для архитектора вы одеваетесь недостаточно хорошо.

– И, – продолжал он, – я чрезвычайно уважительно отношусь к женщинам. Все сердца и репутации были сохранены. Ни один повеса не может похвалиться этим.

– Вы очень убедительны.

– Мисс Хатауэй, – прошептал Кристофер, сжав ее руку обеими ладонями. – Сжальтесь. Позвольте мне хотя бы написать вам. Обещайте, что прочтете мое письмо. И если даже после этого вы меня отвергнете, я больше никогда вас не побеспокою.